Сегодня 14 февраля, и я только что вспомнила, что в госпиталь для душевнобольных я попала 19 июня, а выписали меня 8 июля. Три недели в госпитале и два месяца в приюте.
Я не особо знаю, что делать в таких ситуациях. Меня никто не торопит, у меня есть доступ к компьютеру, мне разрешили им пользоваться, но пока неясно, на каких условиях.
У меня был опыт спонтанного духовного пробуждения – когда всё сливается, и ты не чувствуешь границ, где ты заканчиваешься. Всё становится одной материей. Я не знаю, как описать этот опыт словами. Ты как бы «всё понимаешь» или «вспоминаешь», и в этот момент я ощущала такое счастье, что слёзы текли. Это было всего один раз, потом были другие переживания, но такого глубокого опыта больше не было. После этого жизнь продолжается, и ты немного меняешься. Многие вещи теряют свою важность.
10 июня с растройства я выпила водку, которую никогда не пью – меня перемкнуло и я пошла голой в неизвестном направлении. Меня поймали, дали майку и вернули домой. Показали по новостям. Консул приходил ко мне домой, а я была в таком состоянии, что думала, что он рептилоид и мне с ним нужно переспать. Хорошо, что я тогда решила ничего не делать.
Зарегистрировалась на сайте не пьющих, чтобы больше не пить и общаться с трезвыми людьми.
Сегодня я впервые поговорила с женщиной, которую мне порекомендовал бывший из АА. Я её как-то видела в Нью-Джерси, и не могла бы подумать, что будем общаться. Вначале она показалась мне странной.
Оказалось, она работает с людьми, у которых есть двойные проблемы — алкоголизм и психические расстройства. Это здорово. Жизнь продолжается, пойду мыть стену. Не пить и не изолироваться.
Алкоголизм и зависимость — это результат эмоциональной изоляции. В приюте большинство людей — с улицы.
Один мужчина говорит на английском, его депортировали из Штатов 16 лет назад, до этого он жил в США 47 лет. В основном все здесь употребляли крек. Он сказал, что, вероятно, я единственная, кто здесь не пробовал крек. С ним я и общаюсь, у него бывают разные настроения, он не всегда всё переводит, иногда мне страшно, что меня не поймут. Испанский идёт медленно, без телефона сложнее.
Последние несколько месяцев друзья и клиенты предлагали мне помощь, а теперь бывший сосед предложил вести блоги и заполнять сайт для игры в покер. Мне это не слишком интересно, да и сайт на английском, а с грамматикой у меня и на русском, и на английском не всё гладко. Поэтому мои чувства по этому поводу неустойчивы. Я попросила другого бывшего соседа из Канады читать мои тексты. Также я зарегистрировала свой блог, где пишу о духовном пробуждении, тоже на английском. Учусь, как вести блог и как на этом зарабатывать. Раньше деньги были от проституции, а теперь всё бесплатно. Одежду и необходимое мне дали.
Сейчас у меня есть режим дня, вокруг много людей, и я надеюсь, что это поможет мне не уходить в другие реальности. Приют находится в горах, далеко от цивилизации. За два месяца я выходила только дважды. У меня нет документов, я не говорю на испанском, гипс недавно сняли, и я хожу немного странно. Нога не разгибается, потому что я упала на обе коленки. Что касается мира, то, как я его понимаю, у нас есть эта общая реальность, где мы все творим. Я не знаю, как это объяснить, но у меня есть предпочтения, как мне хотелось бы, чтобы мир выглядел, но творчество — оно всё равно общее. Сейчас моя реальность — это приют для бездомных, и я хочу наблюдать, как реальность вокруг меня меняется, работая над собой.
Я хотела писать о праноедении, лечебных голоданиях и детоксах — том, что я открыла для себя за последние пять лет. Это меня вдохновляет и гармонирует с тем, что мне нужно делать. Здесь я не выбираю, чем кормят, то и ем.
Я планирую балансировать сухим голодом, чтобы у тела было достаточно времени очищать токсины. Всё бесплатно. Когда я сказала, что мне некуда идти и некому помочь, меня сначала держали в госпитале, сказав не волноваться — лечение бесплатное. Потом нашли бесплатный приют. Владелец квартиры, где я жила, забрал часть моих вещей, в основном электронику, за просрочку. Владелец приюта забрал мои личные вещи и привёз сюда. Я распаковала их, и они стали общими для всех.
В начале было тяжело. Месяц-полтора у меня не было ничего своего, всё давали в госпитале и приюте. В приюте нет городской воды, мы используем дождевую или воду из родника. Люди знают, что я из Тольятти.
До Коста-рики я была в России, и всем говорила: «Поехали в Коста-Рику, давайте создадим общину, будем сами выращивать еду!» На словах это казалось лёгким, а на практике — тяжело. Этот приют начали два года назад с нуля, прорубали джунгли. Сейчас работаем 6 дней в неделю с 6 до 15 часов. Пищу пока не выращиваем, но процесс идёт медленно. Как бы я сюда не попала, это намного ближе к тому, что я хотела бы делать со своей жизнью. Сейчас просто живу. Мне сказали: «Живи, сколько хочешь». У меня нет долгосрочных планов.
Когда я уезжала, я оставила ключи от квартиры двум друзьям, считала их самыми близкими. Мама сообщила, что они вынесли всё, что было в квартире. Не много, но неприятно. Я в тот момент думала, что они мои лучшие друзья.
А здесь я выгляжу хуже, чем когда-либо. У меня ничего нет, но меня приняли. Правда, телефон украли, но это мелочь. Главное, что я трачу свою энергию на то, что хочу делать, но раньше не знала, как и не было ресурсов. А тут кто-то это делает. И всё бесплатно, и зрители для моих практик праноедения есть. Можно учить испанский, и он понемногу ложится. Здесь в среднем 25-27 человек.
Хах, да, мой круг общения раньше был в одной пивнушке, а я просто говорила, говорила. Мне тогда предложили поехать первой в Коста-Рику. Через несколько месяцев одна девчонка сказала: «Ты всё говоришь, а сама сидишь с нами и пьёшь». Я собрала деньги, улетела, еле долетела, и деньги не разменяла. Испугалась идти работать в бордель, напилась и очнулась в каком-то театре. Меня обокрали, и я пошла работать. Так вот я и оказалась здесь. Потом ситуацию поправила, взяла комнату, начала свои практики и жила. Испанский не учила, общалась с американцами.